Спокойнее спать, если кто-то до света не ведает сна,
И рядом творится работа, незримому подчинена,
И чем ее смысл непостижней, тем глубже предутренний сон,
Покуда на станции ближней к вагону цепляют вагон.
И он засыпал на рассвете под скрип, перестуки, гудки,
Как спят одинокие дети и брошенные старики —
В надежде, что все не напрасно и тайная воля мудра,
В объятьях чужого пространства, где длится чужая игра.
Д.Быков

- Нет, не смогу. Я уже говорила Анне. Да. Угу. Да. И тебе счастливого Рождества.
Договорив Надин мазнула пальцем по кнопке отбоя на сенсорном экране и сунула телефон в карман объемной желтой парки висевшей на спинке стула. После чего опустила голову на сложенные на столе руки.
В Lisa's Cafe несмотря на морозное утро сочельника было людно. В зале витал щекоча ноздри розмарином и базиликом аромат свежей пиццы, жареной во фритюре курицы и неплохого, надо отметить, отдающего нотками шоколада кофе. Угловой столик под монументальным изображением ложки за которым сидела Надин позволял спокойно наслаждаться завтраком не опасаясь, что тебя потревожат рыщущие в поисках уборной гости, вездесущие дети или услужливые официантки. Надин ценила покой и драгоценные минуты уединения - еще бы не ценить, когда ты работаешь  учителем в школе. Отчасти потому и отказалась провести праздник в кругу таких же одиночек коллег, как и она сама. Последние лет восемь она предпочитала оставаться и праздновать Рождество в Лебаноне. В кругу семьи… в кругу приемной семьи она чувствовала себя чужой. Тетя, дядя, кузены и кузины и их малышня, выжившая из ума девяностолетняя бабка - они неизменно, кроме все той же откалывавшей фортели бабки, разумеется, вели себя вежливо и учтиво, но Надин всем своим нутром ощущала фальш… холодок отчуждения в отношении себя. Возможно надуманно, но ни разу решение пресечь поездки к семье на праздники не казалось молодой женщине ошибкой. 
- Еще кофе?
Лора - гласила табличка на груди пухленькой молоденькой блондинки официантки сочувственно глядящей на Надин. Природа этого взгляда так и осталась для женщины загадкой, хотя, вероятно, ее замученный вид, спасибо головной боли, сделал свое дело. Этой ночью она вновь видела во сне фантом. И слышала его голос. Гулким эхом сотрясающий виски до невыносимой тупой боли. Он звал ее по имени. Скрытый в темноте едва различимый силуэт-призрак. Многолетний ночной спутник.
- Нет, но я возьму порцию французских тостов на вынос, - окончательно отрываясь от сложенных крест накрест рук возразила Надин.
Ожидая пока принесут заказ, допила остывший кофе. Бросила короткий взгляд на циферблат наручных часов. Половина десятого.
Из Лебанона до Пальмиры всего двадцать минут пути на машине, но каждая минута дороги стоила потраченного времени. Французские тосты. Тосты с сыром и спаржей, домашняя пицца. Курица в чесночном соусе. Объедение! И  осознание того, что тебя не узнает мать Кристы, Анжелы или Майкла, Джорджа, Эммета или Лии, как не подсядет поболтать и коллега или соседка по лестничной площадке. Лебанон город небольшой, и имел как свои плюсы, так и минусы. В больших городах Надин терялась. Настоящие лабиринты улиц со своими тупиками и развилками, бесконечный поток людей и шум. Днем и ночью фоном он сопровождает тебя повсеместно. Потому и не вернулась в Филадельфию. Подала документы в начальную школу Лебанона, где до того проходила стажировку. Уютная двухкомнатная квартирка на чердачном этаже. Строй кактусов на подоконнике. Каждое растение имело горшок с криво нацарапанным именем: Сесиль, Алан, Розамунд, Инесс и Эйлин. Кто-то скажет - шиза, давать растениям имена, но сама Надин так не считала. Она создала собственный мир в котором находила утешение и покой. Каждая вещь в ее доме так или иначе наполняла и дополняла скудный мирок.
Мир в который не пускала посторонних людей.
Мир - который, несмотря на все его положительные моменты, постепенно начинал тяготить.
Уже сев в машину, кинув рюкзак и бумажный пакет с тостами на пассажирское сиденье, Надин вспомнила что так и не купила скотч, но искать магазин тут, в Пальмире, о-очень не хотелось. Тем более что магазин 1 Dollar Things, находился аккурат напротив ее дома.
Что же, пора домой. Заворачивать подарки, варить/готовить глинтвейн с апельсиновым соком и специями, да хандрить под черно-белый оригинал  It's a Wonderful Life. Неизменный ритуал соблюдаемый Надин многие годы. Ах, да, перед тем как тронуться в путь - включить радио на любимые Classic Hits и вперед.
Уже в Лебаноне свернув на Вашингтон стрит под небезызвестный хит Бон Джови, Надин еле успела вовремя затормозить. На дорогу в нескольких футах впереди выскочил мальчишка лет пяти, а следом за ним, хватая шкодника за капюшон и его мать свирепо что-то выкрикивая на ходу. Ошарашенная и впавшая на доли секунды в ступор, Надин только и смогла, что проводить безответственную мамашу обеспокоенным взглядом. Анна, Кэтрин, Джо или любой другой из ее знакомцев  подобный инцидент без последствий не оставил бы, а она не нашлась что сказать. В такие моменты бессилия и растерянности Надин ненавидела себя особенно остро.
“Серая боязливая мышь.” - с досадой подумала, стискивая руль побелевшими пальцами.
Позади раздался раздраженный вой клаксона и вздрогнув, молодая женщина не сразу, но продолжила движение к парковке у дома, абсолютно позабыв о том, что собиралась забежать в магазин. Хлопнув дверью фордика - иной мужчина напомнил бы, что дверь машины не равно дверь холодильника, но в том и прелесть иметь собственную, пусть и старенькую машину - обошла авто собираясь забрать с сиденья рюкзак, как под ноги ей яркой змеей метнулся чей-то слетевший шарф. Надин нагнулась поддавшись порыву поймать беглеца и увидела перед собой пару модных мужских ботинок. И вот снова она проявила чудеса застенчивой робости: зарделась злясь на себя, стушевалась, не сразу подняв голову.
- Ваш? - протянула извивающийся на набирающем силу ветру шарф. Не глядя мужчине в лицо.

Отредактировано Nadine Cross (2021-02-11 04:49:36)